Липашев Алексей

Стать псом цепным, поверьте, очень тяжко

Тому, кто с детства вольно жить привык.
До слёз обидно. Я ведь не дворняжка,
А с паспортом собака-проводник!

В село меня хозяин лишь недавно
Как ТСР по ИПР привёз.
До этого в спецшколе под Купавной
Год с лишним мне учиться довелось.

Водить людей незрячих по маршрутам -
Не прихоть, а призвание моё.
А я в селе среди гусей и уток
Пугаю звоном цепи вороньё.

Хозяин мой, обычный сельский парень,
Совсем недавно зренье потерял;
Ошеломлённый столь серьёзной травмой,
Чуть в жуткую депрессию не впал.

В спецшколе нашей вновь он в жизнь поверил,
Когда маршрут свой первый одолел;
И навыки проводника на деле
Во мне достойно оценить сумел.

С хозяином друг друга узнавая,
Мы месяц жили в комнате одной.
Казалось даже, что друзьями стали,
Которых, впрямь, не разольёшь водой.

Но я напрасно в эту дружбу верил,
Когда в село мы добрались вдвоём.
Закрыл хозяин предо мною двери
И не пустил собаку-друга в дом.

В спецшколе всё узнав о лабрадорах,

Их стойкости к морозу, и к жаре,
Определил хозяин у забора
Мне место в старой тесной конуре.


Теперь до смерти буду караулить
Калитку, что на улицу ведёт.
Не каждый проходимец или жулик
Во двор с большой собакою войдёт.

Чтоб не сбежал, решил хозяин ловкий

Меня на цепь стальную посадить.
Я понял: все маршруты, тренировки
Мне навсегда придётся позабыть.

С тех пор, друзья, уже почти полгода
Я в старой тесной конуре живу.
И жизнь дворняжки при любой погоде
Подробно изучил я наяву!

На улице мороз за минус тридцать.
Сквозь щели ветер задувает в конуру.

Уж лучше с цепью мне в сугроб зарыться,
Иначе околею я к утру.

Охранник из меня не получился:
С рождения агрессии лишён,
Я лаять на людей не научился,

И даже кошкам не бегу вдогон.

Как проводник я стал не нужен вовсе:
Хозяин ходит по селу один.
На улице с любимой белой тростью
Он сам себе слуга и господин.

Питаюсь я водой с подсохшим хлебом,
Да все остатки со стола мои.
Но это ведь не Chappi, и не Pedi,
И уж подавно не Royal Canin.

Меня б хозяин выгнал, без сомненья,
Но государство наше каждый год

Почти что тридцать тысяч на леченье
И содержание моё даёт.

Вот из-за этой суммы мне придётся
Все муки ада на цепи принять:
Терять сознанье под июльским солнцем,
И средь январской стужи замерзать.

«Скорей сбежать!» - кипит в моём сознанье.
А разум отвечает: «Не спеши!
Коль за тебя в ответе твой хозяин,
Пусть он твои проблемы и решит!»

Но глух хозяин и ничьи проблемы
Совсем не собирается решать.
Всерьёз увлёкся он иною темой:
С соседом стал он часто поддавать.

Однажды так набрался после бани,
Что спьяну в сени дверь не смог открыть.
Чтоб не замёрз он, громким звонким лаем
Пришлось мне всех домашних разбудить.

Когда же мой хозяин отоспался

И оценил всё то, что с ним стряслось,
Он пить навеки бросить зарекался
И щей мясных мне с косточкой принёс.

Но слово невесомо, словно ветер:
Нарушит тишину и улетит,
А мой хозяин на четвёртый вечер
С соседом вновь за выпивкой сидит.

Идя, шатаясь после возлиянья,
Он с силой пнул под рёбра мне ногой.
Что ж, видимо и это испытанье
Стерпеть сполна начертано судьбой.

Я всё стерплю: лишенья и побои,
И даже голод злой перетерплю,
Ведь мы друзья, хозяин мой, с тобою,
А я своих друзей не предаю!

Ко мне, хозяин, можешь относиться
По-разному, я ко всему привык.
Обучен я ни на кого не злиться,
На то я и собака-проводник.
Хозяин мой, за редкие мгновенья
Внимания ко мне, благодарю,
Прощаю все невзгоды и мученья,
И по-собачьи преданно люблю!